Я попал сюда совершенно случайно, не зная даже до того о существовании села Зачачье. Спасибо добрым людям, установившим на трассе «Холмогоры» указатель на две старинных церкви. Они меня и заманили свернуть с шоссе на проселочную грунтовку.
Через пару километров открылись две изрядно обветшалые церкви, но мне интересная именно старина и я отправился их осматривать и фотографировать. Можно много сказать о запущенных церквях, о запустении сел и т. п., но сейчас речь совсем о другом. Бродя среди довольно высокой и мокрой от мелкого дождика травы на обширном пространстве порушенного старинного погоста, случайно увидел яркое пятно с стороне. Это было в направлении поля, где на старинных погостах обычно устраивали кладбище. Здесь тоже были заметны старые могилы и у стены храма были в ряд выставлены давние надгробия. Но все это не выделялось на общем фоне.
А тут яркие пятна, очень похожие на цветы. Откуда цветы на старом кладбище, где уже давно не хоронят? Махнув рукой на мокрую траву и промокшие ноги, начиная пробираться через заросли к цветам. А там скромное, выкрашенное известью надгробие, на котором уже ничего не разобрать и рядом с ним черный полированный камень с золоченой надписью.
Спехин
Иван
Петрович
30.03.1785 — 14.07.1868
Истинно полезному,
дорогому, уважаемому
вольному учителю
благодарные ученики
Другие впечатления от поездки слегка отодвинули увиденное и лишь вернувшись домой и занявшись обработкой фотографий, вспомнил эту могилку. Поиск в Интернете дал несколько ссылок и среди них обнаружилась любопытная статья с краткой биографией, опубликованная в Архангельских Губернских ведомостях.
Спехин Иван Петрович — распространитель грамоты среди сельского
населения северной России, крестьянин Архангельской губ.,
Холмогорского уезда, родился 30 марта 1785 г. Десяти лет оставшись
круглым сиротою, С. случайно познакомился с первоначальными
элементами грамоты и, продолжая работать дальше самостоятельно,
выучился хорошо читать и писать; некоторое время был причетником в
деревенской церкви, на тринадцатом году поступил в мальчики к купцу
в Верховажском посаде, а через два года переселился в Архангельск,
где служил лакеем у какого-то советника губернского правления.
Пожив после этой службы некоторое время в родной деревне, С. в 1804 г.
возвратился в Архангельск, поступил в матросы к судовладельцу
Ермолину и на одном из его кораблей, груженном пшеницей,
отправился в Лондон.
Здесь он совершенно случайно был оставлен уехавшей обратно судовой
командой и очутился в громадном городе без всяких средств и без
малейшего знания языка. После некоторых мытарств, он попал в руки
некоего соотечественника, который воспользовался незнанием языка С.
и его отчаянным положением и за 10 фунт. стерлингов продал его в
матросы Ост-Индской компании;
С. получил имя "Джон Петерсон" и был отправлен в Индию. Не доехав до
Индии, он остался на мысе Доброй Надежды и поступил в солдаты к
англичанам, воевавшим в это время из-за Капской земли с голландцами.
Первые два года прослужив денщиком одного офицера, у которого изучил
хорошо английский язык и арифметику, С. затем был переведен в
строевую службу и вместе с батальоном отправлен в Вест-Индию, на
остров Барбадос, где прослужил шесть лет и принимал участие в
стычках с туземцами.
За время службы был повышен в капралы, затем в унтер-офицеры, а в
конце ее был назначен штуром в военный госпиталь.
Несмотря на просьбы начальства продолжать службу, С., соскучившись по
родине, в 1815 г. вышел в отставку и направился в Россию.
Русский посланник в Брюсселе выдал ему паспорт, но ему удалось только
в 1817 г. попасть в Петербург, куда он был привезен вместе с ранеными
во время последних наполеоновских войн. Приехавши в Архангельск, он
был отдан под суд "за самовольную отлучку" (команда судна, на котором
он выехал в Лондон, чтобы снять с себя ответственность, показала, что
С. сам не пожелал возвратиться в Россию).
Суд приговорил его к десяти ударам плетью.
Видя вокруг себя беспросветную крестьянскую темноту, С. с 1825 г.
энергично принялся за обучение крестьянских детей грамоте.
Плату за свои труды он назначил такую ничтожную, что она никого не
могла стеснять.
Человек способный, к тому же видавший свет и виды, расширивший во
время многообразных скитаний свой кругозор, С. принялся за
педагогическую деятельность так умело и вел преподавание, вопреки
обычаям времени, так ласково и мягко, что в самом незначительном
времени не имел от учеников отбоя. Бедных учеников учил и даже
кормил из своих собственных скудных средств бесплатно, ученикам же,
далеко живущим, давал ночлег и похлебку — также бесплатно.
За время своей почти пятидесятилетней педагогической деятельности он
обучил много сотен мальчиков и девочек.
Умер он в 1873 г. в глубокой старости, почти 90 лет от роду.
"Архангельск. Губернск. Ведом.", 1867 г. № 32; 1873 г., № 52.
Н. С—ов. {Половцов}
Добрая память!
